Хью Грант — о хоррорах, ромкомах, «Еретике» и новой «Бриджит Джонс»

— Наверное, мало кто ждал Хью Гранта в хорроре А24. Чего это вы вдруг решили сыграть маньяка?

— Вообще-то, я и раньше их играл! Феникс Бьюкенен из второго «Паддингтона» чем не маньяк? Но я всех своих героев люблю, даже злодеев. Если без шуток, то «Еретик» привлек меня по целому ряду причин. Сценарий приятный во всех отношениях — странный, извращенный, оригинальный, смелый даже. Мне роль дала редкий шанс одновременно побыть смешным и жутковатым. Короче, показалось, что такого персонажа весело будет сыграть.

— Да, на экране видно, что вы кайфуете от мистера Рида.

— Ага. С возрастом я понял, что если тебе не нравится быть своим персонажем, то ничего толкового не выйдет. А мне очень нравилось быть мистером Ридом. Да и мистер Рид, надо сказать, обожает быть собой.

— Говорят, играя Ганнибала Лектера, Энтони Хопкинс вдохновлялся Труманом Капоте и Кэтрин Хепберн. А вы что у кого подглядели?

—Я смотрел выступления известных атеистов Ричарда Докинза и Кристофера Хитченса. Пожалуй, какие-то их черты я позаимствовал для внешности мистера Рида. Очки, рубашки — такие вот вещи. Еще много изучал серийных убийц и всяких лидеров сект. Было интересно понять, что делает человека больным и жестоким. Такие персонажи удаются лучше всего, если у тебя получается найти то, что ими движет. Как правило, выясняется, что их всегда кто-то обидел, а их поведение — способ защиты и адаптации. Интересно, что некоторые из лидеров сект продолжали иметь преданных последователей, даже когда всем стало ясно, что они убийцы или мошенники. Вера сторонников оставалась непоколебимой, даже если их идолов признавали виновными в бесчисленном количестве убийств. Харизма — страшная вещь.

— Вы про кого-то конкретно?

— Взять хотя бы Чарльза Мэнсона, прости господи. У него совершенно безумные глаза — куда уж может быть страшнее? Однако женщины до сих пор ждут, что он выйдет из тюрьмы, ездят к нему на свидания или пишут ему любовные письма. Или он помер уже? Ну да, точно умер. Я много думал, есть ли у мистера Рида такая же харизма. Думаю, какое-то время она у него была. Я на самом деле придумал биографию персонажа. Рид — университетский преподаватель, который считает себя жутко остроумным шутником. Однако все вокруг считают его чуток перекрытым. В безвестном американском вузе у него были свои фанаты. Многие приходили послушать его иконоборческие и якобы смешные лекции и семинары. А потом одна из его учениц странным образом умерла. Руководство университета не смогло до конца разобраться, что случилось, чтобы предъявить ему обвинение в убийстве. Однако на всякий случай его попросили уволиться по собственному желанию.

— А про себя что-нибудь новое узнали в процессе подготовки?

— Нет, со мной все не так плохо. А вот на съемках я нашел для себя новые и увлекательные решения для сцен, где у меня нет реплик. Я привык много говорить в кино, а в «Еретике» куча эпизодов, где девушки что-то делают, а камера в это время пристально наблюдает за мной. Как актер, я всегда боялся таких сцен, потому что нужно сохранять спокойное лицо на крупных планах, а я вечно смущаюсь. Так что я экспериментировал с новыми актерскими методами — дышал особенным образом, слушал определенную музыку. Можно сказать, на меня снизошло чудесно прозрение, как оставаться в кадре совершенно спокойным и неподвижным долгое время. Ну, и жутким тоже, конечно.

— С трудом верится, что у вас страх камеры.

— Правда! Напряжение и страх могут накатить внезапно и без всяких на то причин. На площадке я постоянно нахожусь в нервном ожидании этой атаки. Мои партнерши Софи Тэтчер и Хлоя Ист таким не страдают. Я их специально об этом спрашивал. Они невероятно свободные и могут перед камерой просто погружаться в свои мысли. Завидую им.

— «Еретик» достаточно смело по меркам голливудского кино говорит о религии. Это уже не такая табуированная тема?

— Надо сказать, что я сам удивлен. Я считал, что любое обсуждение религии, в особенности христианства, вызывает неоднозначные реакции в Америке. Может быть, так и будет, когда фильм выйдет в прокат. Однако мы показали кино на фестивале в Торонто, и реакция зрителей была весьма позитивной. Кажется, мы не задели чувства христиан. И даже мормоны не обиделись. Удивительно.

— На самом деле, это уже второй хоррор в вашей фильмографии. Первым была экранизация романа Брэма Стокера «Логово белого червя», которую снял эксцентричный патриарх британского кино Кен Рассел. В 1988-м эта абсурдная готика провалилась, а сейчас считается культовым кино.

— Знаете, только люди, которые принимают много наркотиков, любят этот фильм. Вы наверняка один из них, раз его вспомнили (автор текста и редакция все обвинения отрицают, комментарий актера стоит считать шуткой. — Прим. ред.). Я до сих пор не понимаю, что Кен Рассел намеревался снять. За день до съемок у нас была читка сценария, и мы по полу катались от смеха, настолько это был абсурдный текст. Не уверен, что Кена наша реакция расстроила. Во всяком случае, он не поменял ни строчки и тоже все время ржал. Это такой нелепый кэмп! В этом, наверное, и заключается прелесть этого фильма. Если кто будет смотреть, то помните, что его не стоит воспринимать серьезно!

— Верующих это кино тоже могло задеть!

— Да, Аманда Донохью там плюет струей яда на распятие и такая: «Тьф-ф-ф-у-у-у». А Кэтрин Оксенберг висит в дорогущем нижнем белье над норой, по которой к ней ползет гигантский фаллический червяк.

— А вы сами фильмы ужасов любите?

— Не очень. В юности парочка хорроров повредила мою психику и засела у меня в голове на всю жизнь. Я слишком рано посмотрел и прочитал «Экзорциста». Помню, мама нашла у меня эту книгу, порвала ее и выбросила в мусорку. Но я ее достал оттуда. А еще был хоррор «Невинные», экранизация готической повести Генри Джеймса «Поворот винта». До сих пор помню кадр, где две героини смотрят из окна. Ужас какой, даже вспоминать страшно!

Кроме того, пару лет назад мы с женой решили посмотреть что-нибудь веселое. А она шведка. У нас дома валяется куча дисков, которые мне присылает Киноакадемия для голосования на «Оскаре». Я в них покопался и говорю: «О, смотри, какой-то шведский фильм. Какая веселенькая, оптимистичная и солнечная обложка! Называется „Солнцестояние“. Давай посмотрим его». И вот с тех пор мы в терапии из-за травмы этого просмотра. Честно!

— Кстати, о травмах! Фильму «Четыре свадьбы и одни похороны» в этом году стукнуло 30 лет. Десять из них вы ломаете — и вполне успешно — свое романтическое амплуа, играя у Вачовски и Гая Ричи. Такое ощущение, что оно вам порядком надоело.

— Мне повезло, что Ричард Кёртис написал все мои главные романтические хиты, а «Реальную любовь» еще и поставил. Он гений, и так уже вышло, что мне удаются его диалоги. Эти фильмы подарили мне отличную карьеру. И я благодарен зрителям за то, что мои ромкомы по-прежнему смотрят и любят. Знаете, это хорошие фильмы. Ну, большинство из них хорошие. Даже моя жена, которая ненавидит этот жанр и, скорее, пересмотрит «Славных парней» Скорсезе, искренне любит фильмы Ричарда Кёртиса. Она считает, что они в первую очередь рассказывают о боли. А шутки — это просто способ справиться с ней. Думаю, она совершенно права. Поэтому их до сих пор и смотрят, они не канули в Лету. Так что я горжусь этими фильмами. Однако я совершил ошибку, когда после громадного успеха «Четырех свадеб и одних похорон» в США начал повсюду корчить из себя бубнящего и заикающегося англичанина. Я этот образ носил не только в кино, но и в реальной жизни, всяких ток-шоу. Вот об этом я сожалею. Это был не настоящий я, выглядел дураком.

— Тем не менее в следующем году вы снова сыграете Дэниэла Кливера в четвертой части «Бриджит Джонс». Релиз запланирован на День всех влюбленных, так не говорите, что это не ромком.